Подборка лучших высказываний, афоризмов и цитат Фридриха Ницше по мнению зацитачено.ru. Надеемся что, среди подобранных нами жизненных высказываний, вы найдете нужную мысль.
Я стремлюсь к своей цели, я иду своей дорогой; через медлительных и нерадивых перепрыгну я. Пусть будет
Новой гордости научило меня мое Я, которой учу я людей: не прятать больше головы в песок небесных вещей, а гордо держать ее, земную голову, которая создает смысл земли!
Каждый желает равенства, все равны: кто чувствует иначе, тот добровольно идет в сумасшедший дом.
Блаженны забывчивые, ибо они «покончат» и со своими глупостями.
Честь и стыд перед сном! Это первое! И избегайте встречи с теми, кто плохо спит и бодрствует ночью!
Наш долг — это право, которое другие имеют на нас.
Ах, братья мои, этот Бог, которого я создал, был человеческим творением и человеческим безумием, подобно всем богам!
В мире больше кумиров, нежели настоящих героев.
Но я хочу совсем открыть вам свое сердце, друзья мои: если бы существовали боги, как удержался бы я, чтобы не быть богом! Следовательно, нет богов.
Своего врага ищите вы, свою войну ведите вы, войну за свои мысли! И если ваша мысль не устоит, все-таки ваша честность должна и над этим праздновать победу!
Самые умные люди, как и самые сильные, находят счастье в том, где другие нашли бы только катастрофу: в лабиринте, в суровости по отношению к себе и другим, в трудностях. Они наслаждаются властью над собой: для них аскетизм становится второй натурой, необходимостью, инстинктом.
Важна не вечная жизнь, но вечная жизненность.
Ни один победитель не верит в случайность.
Наша вера в других выдает, где мы охотно хотели бы верить в самих себя. Наша тоска по другу является нашим предателем.
Следовать голосу своей совести удобнее, чем голосу рассудка; ведь при дурном исходе у совести найдётся всегда оправдание и утешение. Потому-то так много совестливых людей и так мало разумных.
Очень умным людям начинают не доверять, если видят их смущение.
Кто беден любовью, тот скупится даже своей вежливостью.
Господство добродетели может быть достигнуто только с помощью тех же средств, которыми вообще достигают господства, и, во всяком случае, не посредством добродетели.
Чти начальство и повинуйся ему, даже хромому начальству! Этого требует хороший сон. Разве моя вина, если власть любит ходить на хромых ногах?
Лучше весёлое чудовище, чем сентиментальный зануда.
Истина не многословна, для лжи слов всегда недостаточно.
Жизнь есть родник радости; но всюду, где пьет отребье, все родники бывают отравлены.
Добродетель опровергается, если спрашивать: «Зачем?»…
Беззаботными, насмешливыми, сильными – такими хочет нас мудрость: она – женщина и любит всегда только воина.
Я люблю того, кто бросает золотые слова впереди своих дел и исполняет всегда еще больше, чем обещает: ибо он хочет своей гибели.
пусть будет потерян для нас тот день, когда ни разу не плясали мы! И пусть ложной назовется у нас всякая идея, у которой не было смеха!
Кого окружает пламя ревности, тот обращает наконец, подобно скорпиону, отравленное жало на самого себя.
Но если есть у тебя страдающий друг, то будь для страдания его местом отдохновения, но также и жестким ложем, походной кроватью: так будешь ты ему наиболее полезен.
Каждый гений носит маску.
Я заклинаю вас, братья мои, оставайтесь верны земле и не верьте тем, кто говорит вам о надземных надеждах! Они отравители, все равно, знают ли они это или нет.
У них есть нечто, чем гордятся они. Но как называют они то, что делает их гордыми? Они называют это культурою, она отличает их от козопасов.
И часто бывает больше храбрости в том, чтобы удержаться и пройти мимо – и этим сохранить себя для более достойного врага!
Чем свободнее и сильнее индивидуум, тем взыскательнее становится его любовь.
Несправедливость и грязь бросают они вослед одинокому; но, брат мой, если хочешь ты быть звездою, ты должен светить им, несмотря ни на что!
Моя первая человеческая мудрость в том, что я позволяю себя обманывать, чтобы не быть настороже от обманщиков.
И кто среди людей не хочет умереть от жажды, должен научиться пить из всех стаканов; и кто среди людей хочет остаться чистым, должен уметь мыться и грязной водой.
Церковь — как раз то, против чего проповедовал Христос, и с чем он заповедовал своим ученикам бороться.
Они презирают жизнь, эти умирающие и сами себя отравившие, от которых устала земля: пусть же исчезнут они!
Брат мой, если ты счастлив, то у тебя одна добродетель, и не более: тогда легче проходишь ты по мосту.
Чем больше человек молчит, тем больше он начинает говорить разумно.
Каждый наш поступок продолжает создавать нас самих.
Мой способ возмездия состоит в том, чтобы как можно скорее послать вслед глупости что-нибудь умное: таким образом, пожалуй, можно ещё догнать её.
Можно было бы представить высокоморальную лживость, при которой человек осознает своё половое влечение только как долг зачинать детей.
У каждого народа свое собственное лицемерие, которое он называет своими добродетелями. Лучшего, что в нас есть, мы не знаем — его нельзя узнать.
Разве ваша душа не есть бедность и грязь и жалкое довольство собою?
Кто собой доволен, тот застрахован от простуды.
Не будем же слишком низко ценить христианина; фальшивый до невинности, высоко поднимается над обезьяной; по отношению к христианину знаменитая теория происхождения — только учтивость.
Где пьёт толпа, все родники отравлены.
Перед тобою чувствуют они себя маленькими, и их низость тлеет и разгорается против тебя в невидимое мщение.
человек есть нечто, что должно превзойти.
Победители не верят в случайность.
Либо вы поднимитесь вверх на одну ступень сегодня, или соберитесь с силами, чтобы подняться на эту ступень завтра.
Этот мир, вечно несовершенный, отражение вечного противоречия и несовершенный образ – опьяняющая радость для его несовершенного Творца, – таким казался мне некогда мир.
Я учу вас о сверхчеловеке. Человек есть нечто, что должно превзойти. Что сделали вы, чтобы превзойти его? Все существа до сих пор создавали что-нибудь выше себя; а вы хотите быть отливом этой великой волны и скорее вернуться к состоянию зверя, чем превзойти человека?
Всегда есть две морали: мораль господ и мораль рабов.
Если бы супруги не жили вместе, удачные браки встречались бы чаще.
И отныне ничего злого не вырастает из тебя, кроме зла, которое вырастает из борьбы твоих добродетелей.
С человеком происходит то же, что и с деревом. Чем больше стремится он вверх, к свету, тем глубже уходят корни его в землю, вниз, в мрак и глубину — ко злу.
Созидать – это великое избавление от страдания и облегчение жизни. Но чтобы быть созидающим, надо подвергнуться страданиям и многим превращениям.
Кто же этот великий дракон, которого дух не хочет более называть господином и богом? «Ты должен» называется великий дракон. Но дух льва говорит «я хочу».
Сражающемуся с чудовищами следует позаботиться о том, чтобы самому не превратиться в чудовище.
Только там, где кончается государство, начинается человек — не лишний, но необходимый: там звучит песнь того, кто нужен, — единственная и неповторимая.
Человек – это канат, натянутый между животным и сверхчеловеком, – канат над пропастью.
Ни один победитель не верит в случайность.
Являешься ли ты чистым воздухом, и одиночеством, и хлебом, и лекарством для своего друга? Иной не может избавиться от своих собственных цепей, но является избавителем для друга.
Странно! Стоит лишь мне умолчать о какой-то мысли и держаться от нее подальше, как эта самая мысль непременно является мне воплощенной в облике человека, и мне приходится теперь любезничать с этим «ангелом Божьим»!
Для хорошего воина «ты должен» звучит приятнее, чем «я хочу». И все, что вы любите, вы должны сперва приказать себе.
Надо научиться любить себя самого — так учу я — любовью цельной и здоровой: чтобы сносить себя самого и не скитаться всюду. /su_note]
Три превращения духа называю я вам: как дух становится верблюдом, львом верблюд и, наконец, ребенком становится лев.
То, что не убивает меня, делает меня сильнее.
И то, что называли вы миром, должно сперва быть создано вами: ваш разум, ваш образ, ваша воля, ваша любовь должны стать им! И поистине, для вашего блаженства, вы, познающие!
Мои мысли — краски,
Вы любите вашу добродетель, как мать любит свое дитя; но когда же слыхано было, чтобы мать хотела платы за свою любовь?
Десять раз должен ты смеяться в течение дня и быть веселым: иначе будет тебя ночью беспокоить желудок, этот отец скорби.
Испытывал ли я когда-нибудь угрызения совести? Память моя хранит на этот счет молчание.
Поскольку время… бесконечно, до настоящего момента уже протекла бесконечность, то есть всякое возможное развитие должно уже было осуществиться. Следовательно, наблюдаемое развитие должно быть повторением.
Жизнь – есть воля к власти. Ей подчинено всё существующее, в том числе и человеческое познание.
Я пришел вам помочь, а вы жалуетесь, что я не хочу плакать с вами.
Тонкой душе тягостно сознавать, что кто-нибудь обязан ей благодарностью; грубой душе — сознавать себя обязанной кому-либо.
От времени до времени немного яду: это вызывает приятные сны. А в конце побольше яду, чтобы приятно умереть.
Чем выше мы поднимаемся, тем меньше и ничтожнее кажемся тем, кто не может взлететь.
С человеком происходит то же, что и с деревом. Чем больше стремится он вверх, к свету, тем глубже уходят корни его в землю, вниз, в мрак и глубину — ко злу.
Правда, я – лес, полный мрака от темных деревьев, – но кто не испугается моего мрака, найдет и кущи роз под сенью моих кипарисов.
Я ненавижу обывательщину гораздо больше, чем грех.
Человек — это канат, протянутый между животным и Сверхчеловеком, это канат над пропастью.
Трудно жить с людьми, ибо так трудно хранить молчание.
Десять истин должен найти ты в течение дня: иначе ты будешь и ночью искать истины и твоя душа останется голодной.
Христианское решение находить мир безобразным и скверным сделало мир безобразным и скверным.
И остерегайся также приступов своей любви! Слишком скоро протягивает одинокий руку тому, кто с ним повстречается.
Братья мои, не любовь к ближнему советую я вам – я советую вам любовь к дальнему.
У одного одиночество – это бегство больного, а у другого – бегство от больных.
Остерегайтесь морально негодующих людей: им присуще жало трусливой, скрытой даже от них самих злобы.
Нет спасения для того, кто так страдает от себя самого, – кроме быстрой смерти.
Я чувствую в себе склонность быть обворованным, обобранным. Но стоило только мне замечать, что всё шло к тому, чтобы обманывать меня, как я впадал в эгоизм.
«Клянусь честью, друг, – отвечал Заратустра, – не существует ничего, о чем ты говоришь: нет ни черта, ни преисподней. Твоя душа умрет еще скорее, чем твое тело: не бойся же ничего!»
Стремление к величию выдаёт с головой: кто обладает величием, тот стремится к доброте.
Уметь спать – не пустячное дело: чтобы хорошо спать, надо бодрствовать в течение целого дня.
Ты называешь себя свободным. Свободным от чего, или свободным для чего?
Брат мой, зло ли война и битвы? Однако это зло необходимо, необходимы и зависть, и недоверие, и клевета между твоими добродетелями.
Французы были только обезьянами и актёрами этих идей, вместе с тем, их лучшими солдатами и, к сожалению, одновременно их первой и самой значительной жертвой…
Люди, вспыльчивые, как огонь, и быстро охладевающие – в целом ненадёжны.
Человек – это канат, натянутый между животным и сверхчеловеком, – канат над пропастью.
Культура — это лишь тоненькая яблочная кожура над раскаленным хаосом.
Фамильярность превосходящего нас человека озлобляет, так как мы не можем расплатиться с ним той же монетой.
Дано ли нам постичь глубину ночи при свете дня?
Есть степень заядлой лживости, которую называют «чистой совестью».
Все вы, для которых дорог суровый труд и все быстрое, новое, неизвестное, – вы чувствуете себя дурно; ваша деятельность есть бегство и желание забыть самих себя.
Сильнее всего ненавистен верующему не свободный ум, а новый ум, обладающий новой верой.
Своего врага ищите вы, свою войну ведите вы, войну за свои мысли! И если ваша мысль не устоит, все-таки ваша честность должна и над этим праздновать победу!
Поистине, лукавое Я, лишенное любви, ищущее своей пользы в пользе многих, – это не начало стада, а гибель его.
Мы открыли счастье — говорят они и бессмысленно моргают.
Кто живет среди добрых, того учит сострадание лгать. Сострадание делает удушливым воздух для всех свободных душ. Ибо глупость добрых неисповедима.
Темой для великого поэта могла бы стать скука Всевышнего после седьмого дня Творения.
Я учу вас о сверхчеловеке. Человек есть нечто, что должно превзойти. Что сделали вы, чтобы превзойти его?
Чем больше стремится он вверх, к свету, тем глубже впиваются корни его в землю, вниз, в мрак и глубину, – ко злу».
Жестокость бесчувственного человека есть антипод сострадания; жестокость чувствительного — более высокая потенция сострадания.
Я меняюсь слишком быстро: мое сегодня опровергает мое вчера. Я часто перепрыгиваю ступени, когда поднимаюсь, — этого не прощает мне ни одна ступень.
Чтобы на жизнь интересно было смотреть, нужно, чтобы игра её была хорошо сыграна, а для этого требуются хорошие актеры.
Кто не способен ни на любовь, ни на дружбу, тот вернее всего делает свою ставку — на брак.
Тот, кто имеет «зачем» жить, сможет вынести любое «как».
Для одного одиночество есть бегство больного; для другого одиночество есть бегство от больных.
Жизнь – есть воля к власти. Ей подчинено всё существующее, в том числе и человеческое познание.
Фанатики красочны, а человечеству приятнее видеть жесты, нежели выслушивать доводы.
Важна не вечная жизнь, но вечная жизненность.
И если друг делает тебе что-нибудь дурное, говори ему: «Я прощаю тебе, что ты мне сделал; но если бы ты сделал это себе, – как мог бы я это простить!»
Вернейший способ испортить молодое поколение — научить их выше ценить единомышленников, чем тех, кто думает иначе.
В любви всегда есть немного безумия. Но и в безумии всегда есть немного разума.
Вы совершили путь от червя к человеку, но многое в вас еще осталось от червя, Некогда были вы обезьяной, и даже теперь еще человек больше обезьяны, чем иная из обезьян.
Бог есть предположение; но я хочу, чтобы ваше предположение было ограничено рамками мыслимого
В мире самые лучшие вещи ничего еще не стоят, если никто не представляет их; великими людьми называет народ этих представителей.
Сотворить идеал — это значит переделать своего дьявола в своего Бога. А для этого надобно прежде всего сотворить своего дьявола.
Десять раз должен ты днем преодолеть самого себя: это даст хорошую усталость, это мак души.
Если вы решили действовать, закройте двери для сомнений.
мои краски — песни.
Героизм — это добрая воля к абсолютной самопогибели.
Нужно носить в себе ещё хаос, чтобы быть в состоянии родить танцующую звезду. /su_note]
Величественные натуры страдают от сомнений в собственном величии.
Брак как долгий разговор. При вступлении в брак нужно ставить себе вопрос: полагаешь ли ты, что ты до старости сможешь хорошо беседовать с этой женщиной? Все остальное в браке преходяще, но большая часть общения принадлежит разговору.
Убежденность опасней для истины, чем ложь.
Испытывал ли я когда-нибудь угрызение совести? Память моя хранит на этот счёт молчание.
Те, кто до сих пор больше всего любили человека, всегда причиняли ему наисильнейшую боль; подобно всем любящим, они требовали от него невозможного.
Я ненавижу обывательщину гораздо больше, чем грех.
Много трудного существует для духа, для духа сильного и выносливого, который способен к глубокому почитанию: ко всему тяжелому и самому трудному стремится сила его.
Мечтатель отрицает правду сам перед собой, лжец — перед другими…
Остерегайся также святой простоты! Все для нее нечестиво, что не просто; она любит играть с огнем – костров.
Но государство лжет на всех языках о добре и зле: и что оно говорит, оно лжет – и что есть у него, оно украло.
Философия открывает человеку убежище, куда не проникает никакая тирания, долину внутреннего мира, лабиринт сердца, и это раздражает тиранов.
Я люблю великих ненавистников, ибо они великие почитатели и стрелы тоски по другому берегу.
Чем свободнее и сильнее индивидуум, тем взыскательнее становится его любовь; наконец он жаждет стать сверхчеловеком, ибо все прочее не утоляет его любви.
С тех пор как существуют люди, человек слишком мало радовался; лишь это, братья мои, наш первородный грех!
Остерегайтесь морально негодующих людей: им присуще жало трусливой, скрытой даже от них самих злобы.
Мужество есть лишь у тех, кто ощутил сердцем страх; кто смотрит в пропасть, но смотрит с гордостью в глазах.
Опасность мудрого в том, что он больше всех подвержен соблазну влюбиться в неразумное.
Надо перестать позволять себя есть, когда находят тебя особенно вкусным, – это знают те, кто хотят, чтобы их долго любили.
Любите, пожалуй, своего ближнего как самого себя. Но прежде всего будьте такими, которые любят самих себя.
Все препятствия и трудности – это ступени, по которым мы растем ввысь…
ий дракон, которого дух не хочет более называть господином и богом? «Ты должен» называется великий дракон. Но дух льва говорит «я хочу».
Если ты хочешь иметь друга, ты должен вести войну за него; а чтобы вести войну, надо уметь быть врагом.
Не самые дурные те вещи, которых мы больше всего стыдимся: не одно только коварство скрывается под маской — в хитрости бывает так много доброты.
Государством зову я, где все вместе пьют яд, хорошие и дурные; государством, где все теряют самих себя, хорошие и дурные; государством, где медленное самоубийство всех – называется – «жизнь».
Кто раз научил людей летать, тот сдвинул все пограничные камни.
Жить — это сжигать себя и всё-таки не сгореть.
Разве ваша душа не есть бедность и грязь и жалкое довольство собою?
Только в Евангелии сказано: блаженны нищие духом, но современная, да и не только современная, а всякая когда-либо существовавшая наука понимала эти слова очень условно или, если уже говорить прямо, вовсе их не понимала и с привычной почтительностью обходила их, как обходят на больших собраниях старых, заслуженных, но никому ненужных и приглашенных лишь для приличия гостей. Все знали, что блаженны богатые духом, а нищие жалки и ныне, и во веки веков.
Героизм — это добрая воля к абсолютной самопогибели.
Учиться любить, учиться быть добрыми, надо с детства.
Правдивый человек в конце концов приходит к пониманию, что он всегда лжет.
Гениальность, быть может, не такое уж редкое явление, но редко налицо пятьсот рук, которые нужны ей, чтобы овладеть нужным моментом, чтобы схватить случай за горло.
Чем больше человек молчит, тем больше он начинает говорить разумно.
Никогда ещё никакая религия ни прямо, ни косвенно, ни догматически, ни аллегорически не содержала истины. Ибо каждая религия родилась из страха и нужды и вторглась в жизнь через заблуждения разума.
Человек познания должен не только любить своих врагов, но уметь ненавидеть даже своих друзей.
Счастье мужчины называется: я хочу. Счастье женщины называется: он хочет.
Один хочет быть интересным своими суждениями, другой — своими симпатиями и антипатиями, третий — своими знакомствами, четвертый — своим одиночеством — и все ошибаются в расчете.
Только там, где есть жизнь, есть и воля; но это не воля к жизни, но – так учу я тебя – воля к власти!
Самый болезненный, самый мучительный вопрос, идущий из самой глубины сердца: где я смогу почувствовать себя дома?
Если бы вы больше верили в жизнь, вы бы меньше отдавались мгновению. Но чтобы ждать, в вас нет достаточно содержания, – и даже чтобы лениться!
Сражающемуся с чудовищами следует позаботиться о том, чтобы самому не превратиться в чудовище.
Наш долг — это право, которое другие имеют на нас.
Благороднее считать себя неправым, чем оказаться правым, особенно если ты прав. Только для этого надо быть достаточно богатым.
Опьяняющей радостью служит для страдающего – отвратить взор от страдания своего и забыться. Опьяняющей радостью и самозабвением казался мне некогда мир.
Самый болезненный, самый мучительный вопрос, идущий из самой глубины сердца: где я смогу почувствовать себя дома?
Никогда ещё никакая религия ни прямо, ни косвенно, ни догматически, ни аллегорически не содержала истины. Ибо каждая религия родилась из страха и нужды и вторглась в жизнь через заблуждения разума.
Есть два пути избавить вас от страдания: быстрая смерть и продолжительная любовь.
Тому повелевают, кто не может повиноваться самому себе.
Беги в свое уединение! Ты жил слишком близко к маленьким, жалким людям. Беги от их невидимого мщения! В отношении тебя они только мщение.
Создавать новые ценности – этого не может еще лев; но создать себе свободу для нового созидания – это может сила льва. Завоевать себе свободу и священное Нет даже перед долгом – для этого, братья мои, нужно стать львом.
Люди недоверчивые в отношении самих себя, больше хотят быть любимыми, нежели любить, дабы однажды, хотя бы на мгновенье, суметь поверить в самих себя.
Тот, кто кормит голодного, насыщает свою собственную душу: так говорит мудрость».
Люди, которые дарят нам свое полное доверие, думают, что тем самым они приобретают право на наше доверие. Но это ложное заключение: подарками не приобретаешь прав.
В мире и без того недостаточно любви и благости, чтобы их еще можно было расточать воображаемым существам.
где нельзя уже любить, там нужно – пройти мимо!
И когда мы научимся лучше радоваться, тогда мы тем лучше разучимся причинять другим горе и выдумывать его.
Жизнь тяжело нести; но не притворяйтесь же такими нежными! Мы все прекрасные вьючные ослы и ослицы.
Но нищих надо бы совсем уничтожить! Поистине, сердишься, что даешь им, и сердишься, что не даешь им.
Много говорить о себе – тоже способ себя скрывать.
В чем то самое высокое, что можете вы пережить? Это – час великого презрения. Час, когда ваше счастье становится для вас отвратительным, так же как ваш разум и ваша добродетель.
Ни мораль, ни религия не соприкасаются в христианстве ни с какой точкой действительности.
Плохо отплачивает тот учителю, кто навсегда остается только учеником. И почему не хотите вы ощипать венок мой?
Кто живёт борьбою с врагом, тот заинтересован в том, чтобы враг сохранил жизнь.
Кто хочет стать водителем людей, должен в течение доброго промежутка времени слыть среди них их опаснейшим врагом.
Среди приверженцев каждой религии религиозные люди составляют исключение.
Счастье мужчины зовётся «Я хочу», счастье женщины — «Он хочет».
не прятать больше головы в песок небесных вещей, а гордо держать ее, земную голову, которая создает смысл земли!
Много коротких безумств – это называется у вас любовью. И ваш брак, как одна длинная глупость, кладет конец многим коротким безумствам.
Каждый наш поступок продолжает создавать нас самих.
В мире самые лучшие вещи ничего еще не стоят, если никто не представляет их; великими людьми называет народ этих представителей.
Без музыки жизнь была бы заблуждением.
Без музыки жизнь была бы ошибкой.
Десять раз должен ты мириться с самим собою: ибо преодоление есть обида, и дурно спит непомирившийся.
Люди, недоверчивые в отношении самих себя, больше хотят быть любимыми, нежели любить, дабы однажды, хотя бы на мгновение, суметь поверить в самих себя.
Десять раз должен ты днем преодолеть самого себя: это даст хорошую усталость, это мак души.
Моя первая человеческая мудрость в том, что я позволяю себя обманывать, чтобы не быть настороже от обманщиков.
Надо учиться любить себя — любовью здоровой и святой, чтобы оставаться верным себе и не терять себя.
Иному ты должен подать не руку, а только лапу – и я хочу, чтобы у твоей лапы были когти.
Враги у вас должны быть только такие, которых бы вы ненавидели, а не такие, чтобы их презирать. Надо, чтобы вы гордились своим врагом: тогда успехи вашего врага будут и вашими успехами.
Я не хочу ни больших почестей, ни больших сокровищ: то и другое раздражает селезенку. Однако дурно спится без доброго имени и малых сокровищ.
Друг, всё, что ты любил, разочаровало тебя: разочарование стало вконец твоей привычкой, и твоя последняя любовь, которую ты называешь любовью к «истине», есть, должно быть, как раз любовь к разочарованию.
Я не понимаю, к чему заниматься злословием. Если хочешь насолить кому-либо, достаточно лишь сказать о нем какую-нибудь правду.
Последняя награда смерти в том, что больше не нужно умирать.
Познающий не любит погружаться в воду истины не тогда, когда она грязна, но когда она мелкая.
Человек – это канат, натянутый между животным и сверхчеловеком, – канат над пропастью. Опасно прохождение, опасно быть в пути, опасен взор, обращенный назад, опасны страх и остановка.
Да, для игры созидания, братья мои, нужно святое слово утверждения: своей воли хочет теперь дух, свой мир находит потерявший мир.
«Нет, – отвечал Заратустра, – я не даю милостыни. Для этого я недостаточно беден».
Земля имеет оболочку; и эта оболочка поражена болезнями. Одна из этих болезней называется, например: «человек».
Все что ты любил — разочаровало тебя. Разочарование стало твоей привычкой, и твоя последняя любовь, которую ты называешь «любовью к истине» должно быть и есть — любовь к разочарованию.
Качества мужа здесь редки; поэтому их женщины становятся мужчинами. Ибо только тот, кто достаточно мужчина, освободит в женщине – женщину.
И если когда-нибудь мой ум покинет меня – ах, он любит улетать! – пусть тогда моя гордость улетит вместе с моим безумием!» —
Сны. Эти маленькие кусочки смерти.
Кто не хочет видеть в человеке того, что в нем возвышенно, особенно зорко присматривается к тому, что в нем низменно и поверхностно — и этим выдает самого себя.
Мораль — это важничанье человека перед природой.
Человек – это канат, натянутый между животным и сверхчеловеком, – канат над пропастью. Опасно прохождение, опасно быть в пути, опасен взор, обращенный назад, опасны страх и остановка.
Но и теперь еще, братья мои, скажите мне: что говорит ваше тело о вашей душе? Разве ваша душа не есть бедность и грязь и жалкое довольство собою?
Завистливые люди часто осуждают то, чего не умеют, и критикуют тех, до уровня которых им никогда не дотянуться.
Человек забывает свою вину, когда исповедался в ней другому, но этот последний обыкновенно не забывает её.
И вот такую тайну мне поведала жизнь: «Смотри, — сказала она, — я есть то, что постоянно преодолевает самое себя».
Требование взаимности не есть требование любви, но тщеславия и чувственности.
Война и мужество совершили больше великих дел, чем любовь к ближнему. Не ваша жалость, а ваша храбрость спасала доселе несчастных.
Учиться любить, учиться быть добрыми, надо с детства.
Факт всегда глуп.
Тонкой душе тягостно сознавать, что кто-нибудь обязан ей благодарностью; грубой душе — сознавать себя обязанной кому-либо.
Истина не многословна, для лжи слов всегда недостаточно.
Нет прекрасной поверхности без ужасной глубины.
Пусть мужчина боится женщины, когда она любит: ибо она приносит любую жертву и всякая другая вещь не имеет для нее цены.
Существует ложь, вошедшая в нашу кровь и плоть… Её называют чистой совестью.
Только тот, кто строит будущее, имеет право быть судьей прошлого.
Земля имеет оболочку; и эта оболочка поражена болезнями. Одна из этих болезней называется, например: «человек».
Несчастным или счастливым человека делают только его мысли, а не внешние обстоятельства. Управляя своими мыслями, он управляет своим счастьем.
Я люблю того, кто оправдывает людей будущего и искупляет людей прошлого: ибо он хочет гибели от людей настоящего.
Кто чувствует несвободу воли, тот душевнобольной; кто отрицает её, тот глуп.
Они, быть может, воздерживаются – но сука-чувственность проглядывает с завистью во всем, что они делают.
Одиноким буду я петь свою песню и тем, кто одиночествует вдвоем; и у кого есть еще уши, чтобы слышать неслыханное, тому хочу я обременить его сердце счастьем своим.
Беги, мой друг, в свое уединение! Я вижу, ты оглушен шумом великих людей и исколот жалами маленьких.
Люди свободно лгут ртом, но рожа, которую они при этом корчат, все-таки говорит правду.
Кого ненавидит женщина больше всего? – Так говорило железо магниту: «я ненавижу тебя больше всего, потому что ты притягиваешь, но недостаточно силен, чтобы перетянуть к себе».
В стадах нет ничего привлекательного, даже если они бегут вслед за тобой.
Не лучше ли попасть в руки убийцы, чем в мечты похотливой женщины?
То, что меня не убивает, делает меня сильнее.
«Это было», — сказала Память. «Этого не могло быть», — сказала Гордость. И Память сдалась.
Лучше весёлое чудовище, чем сентиментальный зануда.
Очевидно, только моя голова неправильно посажена мне на плечи, потому что все другие гораздо лучше знают, что мне нужно делать и чего избегать. Только сам я, жалкий безумец, не могу ничего посоветовать себе! Не похожи ли мы все на статуи, которым приставили чужие головы?
«Возлюби ближнего своего» — это значит, прежде всего: «Оставь ближнего своего в покое!» — И как раз эта деталь добродетели связана с наибольшими трудностями.
Возлюби ближнего своего — это значит оставь ближнего своего в покое. И как раз эта деталь добродетели связана с наибольшими трудностями.
Государством называется самое холодное из всех холодных чудовищ. Холодно лжет оно; и эта ложь ползет из уст его: «Я, государство, есмь народ».
Смерть достаточно близка, чтобы можно было не страшиться жизни.
Меня потрясло не то, что ты солгал мне, а то, что я больше не верю тебе…
Героизм — таково настроение человека, стремящегося к цели, помимо которой он вообще уже не идет в счёт. Героизм — это добрая воля к абсолютной самопогибели.
Современный человек – это тот, кто умирает не от смерти, а от страха смерти и не от самой боли, а от страха боли, где он падает в обморок иногда просто при виде крови.
Мечтатель отрицает правду сам перед собой, лжец — перед другими…
Философ противится тому, чтобы быть обманутым. Почему бы и нет? Что истина ценнее видимости, — простой моральный предрассудок, вообще самая бездоказательная гипотеза, какая только есть на свете.
Всякое общение, которое не возвышает, тянет вниз, и наоборот.
Несбывшееся бывает куда важнее случившегося…
Когда я наверху, я нахожу себя всегда одиноким. Никто не говорит со мною, холод одиночества заставляет меня дрожать. Чего же хочу я на высоте?
Христанство дало Эросу выпить яду: он не умер от него, но превратился в порок.
«Будьте чопорны, когда принимаете что-нибудь! Вознаграждайте дарящего самим фактом того, что вы принимаете!» – так советую я тем, кому нечем отдарить.
Я люблю того, кто не хочет иметь слишком много добродетелей. Одна добродетель есть больше добродетель, чем две, ибо она в большей мере есть тот узел, на котором держится напасть.
Быть великим — значит давать направление
Рискните же сперва поверить самим себе – себе и своему нутру! Кто не верит себе самому, всегда лжет.
Слишком долго в женщине были скрыты раб и тиран. Поэтому женщина не способна еще к дружбе: она знает только любовь.
Если Бог хотел стать предметом любви, то ему следовало бы сперва отречься от должности судьи, вершащего правосудие: судья, и даже милосердный судья не есть предмет любви.
Я даю себя обманывать, чтобы не остерегаться обманщиков.
Человечество не представляет собою развития к лучшему, или к сильнейшему, или к высшему, как в это до сих пор верят. «Прогресс» есть лишь современная идея, иначе говоря, фальшивая идея. Теперешний европеец по своей ценности глубоко ниже европейца эпохи Возрождения…
Говори, лепеча: «Это мое добро, каким я люблю его, каким оно всецело мне нравится, и лишь таким я хочу его.
Десять раз должен ты днем преодолеть самого себя: это даст хорошую усталость, это мак души. Десять раз должен ты мириться с самим собою: ибо преодоление есть обида, и дурно спит непомирившийся
Массы представляются мне достойными внимания только в трёх отношениях: прежде всего, как плохие копии великих людей, изготовленные на плохой бумаге со стёртых негативов, затем, как противодействие великим людям и, наконец, как орудие великих людей; в остальном же побери их чёрт и статистика!
Я скорее погибну, чем отрекусь от этого: истинно, там, где гибель, закат и падение листьев, там жизнь жертвует собой ради власти!
Господствовать — и не быть больше рабом Божьим: осталось лишь это средство, чтобы облагородить людей.
Познание — одна из форм аскетизма.
Общепринятые книги — всегда зловонные книги: запах маленьких людей пристаёт к ним. Там, где толпа ест и пьёт, даже где она поклоняется, — там обыкновенно воняет. Не нужно ходить в церкви, если хочешь дышать чистым воздухом.
Одиноким буду я петь свою песню и тем, кто одиночествует вдвоем; и у кого есть еще уши, чтобы слышать неслыханное, тому хочу я обременить его сердце счастьем своим.
Я люблю того, кто свободен духом и свободен сердцем: так голова его есть только утроба сердца его, а сердце его влечет его к гибели.
Опасно прохождение, опасно быть в пути, опасен взор, обращенный назад, опасны страх и остановка.
тому повелевают, кто не может повиноваться самому себе. Таково свойство всего живого.
Счастье бегает за мной. Это потому, что я не бегаю за женщинами. А счастье – женщина».
Малочисленное общество для меня предпочтительнее, чем злое; но и оно должно приходить и уходить вовремя: этого требует хороший сон.
Эгоизм — это основная черта благородной души.
Этот мир, вечно несовершенный, отражение вечного противоречия и несовершенный образ – опьяняющая радость для его несовершенного Творца, – таким казался мне некогда мир.
Бог умер: теперь хотим мы, чтобы жил сверхчеловек.
Когда горит дом, то забывают даже об обеде.
Спутников ищет созидающий, а не трупов, а также не стад и не верующих. Созидающих так же, как он, ищет созидающий, тех, кто пишут новые ценности на новых скрижалях.
Богу, который любит, не делает чести заставлять любить Себя: он скорее предпочёл бы быть ненавистным.
Кто унижает самого себя, тот хочет возвыситься.
Искусство, и ничего кроме искусства, искусство нам дано, чтобы не умереть от истины.
Очень одинокому и шум становится утешением.
Некоторым не удается жизнь, ядовитый червь гложет им сердце. Да приложат они все силы свои, чтобы смерть лучше удалась им.
Ничто не бесит людей так, как нескрываемая демонстрация того, что ты обращаешься с собой со строгостью, до которой они сами в отношении себя не доросли.
Я питаю недоверие ко всем людям, постоянно наводящим порядок, и держусь от них подальше. Желание привести всё в порядок обнаруживает недостаток порядочности.
Да, это Я и его противоречие и путаница говорит самым правдивым образом о своем бытии, это созидающее, хотящее и оценивающее Я, которое есть мера и ценность вещей.
Кто сражается с чудовищами, тому следует остерегаться, чтобы самому при этом не стать чудовищем. И если ты долго смотришь в бездну, то бездна тоже смотрит в тебя.
Даже у Бога есть свой ад — это любовь его к людям.
Голос красоты звучит тихо: он проникает только в самые чуткие уши.
Моя заветная мечта — сказать десятком предложений то, на что другим требуется целая книга.
Я призываю вас не к работе, а к борьбе. Я призываю вас не к миру, а к победе. Да будет труд ваш борьбой и мир ваш победою!
Человечество является скорее средством, а не целью. Человечество является просто подопытным материалом.
Человек навсегда прикован к прошлому: как бы далеко и быстро он ни бежал — цепь бежит вместе с ним.
Человек – это канат, натянутый между животным и сверхчеловеком, – канат над пропастью. Опасно прохождение, опасно быть в пути, опасен взор, обращенный назад, опасны страх и остановка. В человеке важно то, что он мост, а не цель: в человеке можно любить только то, что он переход и гибель.
Пусть говорят мне что угодно, чтобы причинить мне боль. Слишком мало знают они меня, чтобы быть в курсе, что действительно делает мне больно.
Завоевать себе право для новых ценностей – это самое страшное завоевание для духа выносливого и почтительного. Поистине, оно кажется ему грабежом и делом хищного зверя.
Конечно, кто никогда не жил вовремя, как мог бы он умереть вовремя? Ему бы лучше никогда не родиться! – Так советую я лишним людям.
Без музыки жизнь была бы ошибкой.
Человеческие истины — это неопровержимые человеческие заблуждения.
Но даже лишние люди важничают еще своею смертью, и даже самый пустой орех хочет еще, чтобы его разгрызли.
Все препятствия и трудности – это ступени, по которым мы растем ввысь…
Кто хочет стать водителем людей, должен в течение доброго промежутка времени слыть среди них их опаснейшим врагом.
Кто живет среди добрых, того учит сострадание лгать. Сострадание делает удушливым воздух для всех свободных душ. Ибо глупость добрых неисповедима.
Нужно носить в себе хаос, чтобы быть в состоянии родить танцующую звезду.
Жизнь есть родник радости; но в ком говорит испорченный желудок, отец скорби, для того все источники отравлены.
Кто унижает самого себя, тот хочет возвыситься.
Долгие и великие страдания воспитывают в человеке тирана.
Люди, вспыльчивые, как огонь, и быстро охладевающие – в целом ненадёжны.
Я люблю того, кто свободен духом и свободен сердцем: так голова его есть только утроба сердца его, а сердце его влечет его к гибели.
Часто лицемерие у нас называют правилами приличия.
Ты стал выше их; но чем выше ты подымаешься, тем меньшим кажешься ты в глазах зависти. Но больше всех ненавидят того, кто летает.
Только человек сопротивляется направлению гравитации: ему постоянно хочется падать вверх.
Нет прекрасной поверхности без ужасной глубины.
Как нет рыбы без костей, так нет людей без недостатков.
И не к тому, кто противен нам, бываем мы больше всего несправедливы, а к тому, до кого нам нет никакого дела.
Почтенно иметь много добродетелей, но это тяжелая участь, и многие шли в пустыню и убивали себя, ибо они уставали быть битвой и полем битвы добродетелей.
Мы любим жизнь, не потому что мы привыкли жить, а потому что мы привыкли любить.
Если хочешь услышать о себе хорошее — умри.
То и другое слишком хлопотно.
Сверхчеловек – смысл земли. Пусть же ваша воля говорит: да будет сверхчеловек смыслом земли!
Нравственности предшествует принуждение, позднее она становится обычаем, еще позднее — свободным повиновением, и, наконец, почти инстинктом.
Мысль о самоубийстве является большим утешением: с ее помощью можно пережить много темных ночей.
Современный человек – это тот, кто умирает не от смерти, а от страха смерти и не от самой боли, а от страха боли, где он падает в обморок иногда просто при виде крови.
Раскаиваться — значит прибавлять к совершенной глупости новую.
И отныне ничего злого не вырастает из тебя, кроме зла, которое вырастает из борьбы твоих добродетелей.
Живи в мире с Богом и соседом: этого требует хороший сон. И живи также в мире с соседским чертом! Иначе ночью он будет посещать тебя.
Самые ошибочные умозаключения людей суть следующие: вещь существует, следовательно, она имеет право на это.
Человек есть нечто, что должно превзойти. Что сделали вы, чтобы превзойти его?
Спокойна глубина моего моря: никто и не догадывается о том, какие забавные чудовища скрывает оно!
Легче справиться с нечистой совестью, чем с дурной репутацией.
За твоими мыслями и чувствами, брат мой, стоит более могущественный повелитель, неведомый мудрец, – он называется Само. В твоем теле он живет; он и есть твое тело.
Вы, любители познания! Что же до сих пор из любви сделали вы для познания? Совершили ли вы уже кражу или убийство, чтобы узнать, каково на душе у вора и убийцы?
Десять истин должен найти ты в течение дня: иначе ты будешь и ночью искать истины и твоя душа останется голодной.
Ты называешь себя свободным. Свободным от чего, или свободным для чего?
Вы приглашаете свидетеля, когда хотите хвалить себя; и когда вы склонили его хорошо думать о вас, сами вы хорошо думаете о себе.
Великие умы — имеют скептический склад.
Поистине, кто обладает малым, тот будет тем меньше обладаем: хвала малой бедности!
Разве моя вина, если власть любит ходить на хромых ногах?
Что такое обезьяна в отношении человека? Посмешище или мучительный позор. И тем же самым должен быть человек для сверхчеловека: посмешищем или мучительным позором. Вы совершили путь от червя к человеку, но многое в вас еще осталось от червя, Некогда были вы обезьяной, и даже теперь еще человек больше обезьяны, чем иная из обезьян.
В конечном счете, человек любит свои желания, а не желаемое.
Познавший самого себя — собственный палач.
Человеком владеет любовь, а любит он то, что уходит.
Помимо нашей способности к суждениям мы обладаем еще и нашим мнением о нашей способности судить.
Надо быть морем, чтобы принять в себя грязный поток и не сделаться нечистым.
Я не понимаю, зачем заниматься злословием. Если хочешь насолить кому-либо, достаточно лишь сказать о нём какую-нибудь правду.
Я хочу учить людей смыслу их бытия: этот смысл есть сверхчеловек, молния из темной тучи, называемой человеком.
Отказываясь от войны, отказываешься от великой жизни.
Истина не многословна, для лжи слов всегда недостаточно.
Мое счастье должно бы было оправдывать само существование!
Пусть говорят мне что угодно, чтобы причинить мне боль. Слишком мало знают они меня, чтобы быть в курсе, что действительно делает мне больно.
Я люблю того, кто карает своего Бога, так как он любит своего Бога: ибо он должен погибнуть от гнева своего Бога.
Но одно – мысль, другое – дело, третье – образ дела.
Жизнь есть родник радости; но всюду, где пьёт отребья, все родники бывают отравлены.
В конечном счете, человек любит свои желания, а не желаемое.
Дорого искупается — быть бессмертным: за это умираешь не раз живьём.
Чем больше стремится он вверх, к свету, тем глубже впиваются корни его в землю, вниз, в мрак и глубину, – ко злу».
Только человек сопротивляется направлению гравитации: ему постоянно хочется падать вверх.
Но ты глубокий, ты страдаешь слишком глубоко даже от малых ран; и прежде чем ты излечивался, такой же ядовитый червь уже полз по твоей руке.
Скрытое в отце проявляется в сыне, и часто в сыне я нахожу ответы на загадки отца.
Плохо отплачивает тот учителю, кто навсегда остается только учеником.
Кто сильно страдает, тому завидует дьявол и выдворяет — на небо.
Брак выдуман для посредственных людей, которые бездарны как в большой любви, так и в большой дружбе, — стало быть, для большинства…
Надо, чтобы ты сжег себя в своем собственном пламени: как же мог бы ты обновиться, не сделавшись сперва пеплом!
Жутко человеческое существование и к тому же всегда лишено смысла: скоморох может стать уделом его.
Разрушители – это те, кто ставит ловушки для многих и называет их государством: они навесили им меч и навязали им сотни желаний.
Лжет не только тот, кто говорит вопреки своему знанию, но еще больше тот, кто говорит вопреки своему незнанию.
Усталость, желающая одним скачком, скачком смерти, достигнуть конца, бедная усталость неведения, не желающая больше хотеть: ею созданы все боги и потусторонние миры.
Чем больше стремится он вверх, к свету, тем глубже впиваются корни его в землю, вниз, в мрак и глубину, – ко злу».
Дружба между мужчиной и женщиной возможна… при определённой доле физического отвращения.
Двух вещей хочет настоящий мужчина: опасности и игры. И потому он ищет женщину, как самую опасную игрушку
Между религией и настоящей наукой нет ни родства, ни дружбы, ни вражды: они на разных планетах.
Где всегда добровольно берут на себя страдания, там вольны также доставлять себе этим удовольствие.
Ваша гордость хочет природе — даже природе — предписать и привить вашу мораль, ваш идеал, вы требуете, чтобы она была природой «согласно с Стоей», и желали, чтобы все существующее существовало по вашему собственному образцу в качестве непомерного вечного возвеличения и распространения стоицизма!
Несбывшееся бывает куда важнее случившегося…
Враги у вас должны быть только такие, которых бы вы ненавидели, а не такие, чтобы их презирать. Надо, чтобы вы гордились своим врагом: тогда успехи вашего врага будут и вашими успехами.
Вокруг изобретателей новых ценностей вращается мир – незримо вращается он. Но вокруг комедиантов вращается народ и слава – таков порядок мира.
Нечистая совесть — это налог, которым изобретение чистой совести обложило людей.
Наши самоубийцы дискредитируют самоубийство — не наоборот.
Для одного одиночество есть бегство больного; для другого одиночество есть бегство от больных.
В любви всегда есть немного безумия. Но и в безумии всегда есть немного разума.
Я хотел бы одарять и наделять до тех пор, пока мудрые среди людей не стали бы опять радоваться безумству своему, а бедные – богатству своему.
Они холодны и ищут себе тепла в спиртном; они разгорячены и ищут прохлады у замерзших умов; все они хилы и одержимы общественным мнением.
Из всего написанного люблю я только то, что пишется своей кровью. Пиши кровью – и ты узнаешь, что кровь есть дух.
Почему приходится постоянно ненавидеть то, что любишь? Не есть ли любовь величайшая из всех мук?
Если есть. Зачем жить, можно вынести почти любое Как.
Не раб ли ты? Тогда ты не можешь быть другом. Не тиран ли ты? Тогда ты не можешь иметь друзей.
Все существа до сих пор создавали что-нибудь выше себя; а вы хотите быть отливом этой великой волны и скорее вернуться к состоянию зверя, чем превзойти человека?
Я заклинаю вас, братья мои, оставайтесь верны земле и не верьте тем, кто говорит вам о надземных надеждах! Они отравители, все равно, знают ли они это или нет.
…Потому уклоняюсь я теперь от счастья моего и предаю себя всем несчастьям — чтобы испытать и познать себя в последний раз.
Невозможно быть свободным от того, от чего убегаешь.
Кого окружает пламя ревности, тот обращает, наконец, подобно скорпиону, отравленное жало на самого себя.
Церковь — это род государства, притом — самый лживый.
Что чувствует чувство и что познает ум – никогда не имеет в себе своей цели. Но чувство и ум хотели бы убедить тебя, что они цель всех вещей: так тщеславны они.
Я люблю того, кто не хочет иметь слишком много добродетелей. Одна добродетель есть больше добродетель, чем две, ибо она в большей мере есть тот узел, на котором держится напасть.
Легче простить врагу, чем другу.
Человек сперва вкладывал ценности в вещи, чтобы сохранить себя, – он создал сперва смысл вещам, человеческий смысл! Поэтому называет он себя «человеком», т. е. оценивающим.
Бог мертв, следовательно, человек свободен.
Уметь спать – не пустяшное дело: чтобы хорошо спать, надо бодрствовать в течение целого дня.
Вовсе нелегко отыскать книгу, которая научила нас столь же многому, как книга, написанная нами самими.
В конечном счете, человек любит свои желания, а не желаемое.
Чем свободнее и сильнее индивидуум, тем взыскательнее становится его любовь; наконец, он жаждет стать сверхчеловеком, ибо всё прочее не утоляет его любви.
Есть два пути избавить вас от страдания: быстрая смерть и продолжительная любовь.
Но когда Заратустра остался один, говорил он так в сердце своем: «Возможно ли это! Этот святой старец в своем лесу еще не слыхал о том, что Бог мертв».
Когда благодарность многих к одному отбрасывает всякий стыд, возникает слава.
Мы охладеваем к тому, что познали, как только делимся этим с другими.
Шопенгауэр был прав: сострадание отрицает жизнь, оно делает ее более достойной отрицания, – сострадание есть практика нигилизма.
Каждый малейший шаг на поле свободного мышления и лично формируемой жизни всегда завоевывается ценой духовных и физических мучений.
Если есть Зачем жить, можно вынести почти любое Как.
Больше разума в твоем теле, чем в твоей высшей мудрости. И кто знает, к чему нужна твоему телу твоя высшая мудрость?
Кто пишет кровью и притчами, тот хочет, чтобы его не читали, а заучивали наизусть.
Несчастным или счастливым человека делают только его мысли, а не внешние обстоятельства. Управляя своими мыслями, он управляет своим счастьем.
Твои ближние будут всегда ядовитыми мухами; то, что есть в тебе великого, – должно делать их еще более ядовитыми и еще более похожими на мух.
Только двух людей я не анализировал. Это доказывает мою к ним любовь.
Плохо понимает народ великое, т. е. творящее. Но любит он всех представителей и актеров великого.
«Царство небесное» — это состояние сердца, а отнюдь не то, что находится «над землею» и грядет «после смерти».
Кто живёт борьбою с врагом, тот заинтересован в том, чтобы враг сохранил жизнь.
Вы не выносите самих себя и недостаточно себя любите; и вот вы хотели бы соблазнить ближнего на любовь и позолотить себя его заблуждением.
В толпе нет ничего хорошего, даже когда она бежит вслед за тобой.
Возможно ли это! Этот святой старец в своем лесу еще не слыхал о том, что Бог мертв
Но самым опасным врагом, которого ты можешь встретить, будешь всегда ты сам; ты сам подстерегаешь себя в пещерах и лесах.
Страданием и бессилием созданы все потусторонние миры, и тем коротким безумием счастья, которое испытывает только страдающий больше всех.
Наедине с самим собой перестаешь быть один — становиться на одного больше, а это уже слишком, — думает отшельник. — Всё один на один — это в конце концов образует двоих!
В одиночестве ты сам пожираешь себя; на людях — тебя пожирают многие: теперь — выбирай!
Хваля, хвалишь всегда самого себя; порицая, порицаешь всегда другого.
Кому нет нужды в том, чтобы лгать, тот извлекает себе пользу из того, что он не лжет.
Убивают не гневом, а смехом.
Маленькое мщение более человечно, чем отсутствие всякой мести.
Познавая, очищается тело; делая попытку к познанию, оно возвышается; для познающего священны все побуждения; душа того, кто возвысился, становится радостной.
Земля полна лишними, жизнь испорчена чрезмерным множеством людей. О, если б можно было «вечной жизнью» сманить их из этой жизни!
Женщина лучше мужчины понимает детей, но мужчина больше ребенок, чем женщина.
Я поверил бы только в то божество, которое умело бы танцевать.
«Не давай им ничего, – сказал святой. – Лучше сними с них что-нибудь и неси вместе с ними – это будет для них всего лучше, если только это лучше и для тебя!
Не то, что ты обманул меня, а то, что я больше не могу верить тебе, потрясло меня.
Долгие и великие страдания воспитывают в человеке тирана.
Они еще трудятся, ибо труд – развлечение. Но они заботятся, чтобы развлечение не утомляло их.
Это предрассудок, будто бы я человек.
Важна не вечная жизнь, но вечная жизненность.
Счастье мужчины называется: я хочу. Счастье женщины называется: он хочет.
Правда, мы любим жизнь, но не потому, что к жизни, а потому, что к любви мы привыкли.
Если женщина обладает развитым интеллектом, то у неё не всё в порядке с сексуальностью.
Я смеюсь над всяким, кто неспособен посмеяться над собой.
Завоевать себе свободу и священное Нет даже перед долгом – для этого, братья мои, нужно стать львом.
Нет ни дьявола, ни ада. Душа умирает раньше тела: бояться теперь нечего более!
Счастье мужчины называется: я хочу. Счастье женщины называется: он хочет.
Я люблю того, чья душа расточается, кто не хочет благодарности и не воздает ее: ибо он постоянно дарит и не хочет беречь себя
Рождается слишком много людей: для лишних изобретено государство!
Прежде хула на Бога была величайшей хулой; но Бог умер, и вместе с ним умерли и эти хулители. Теперь хулить землю – самое ужасное преступление, так же как чтить сущность непостижимого выше, чем смысл земли!
Беглая прогулка по сумасшедшему дому способна показать, что вера ровным счётом ничего не доказывает.
Никогда не выживет тот народ, который воспринимает трактовку своей истории глазами соседа.
Земля, сказал он, имеет оболочку; и эта оболочка поражена болезнями. Одна из этих болезней называется, например: «человек».
Невозможно быть свободным от того, от чего убегаешь.
Вас называют бессердечными – но ваше сердце неподдельно, и я люблю стыдливость вашей сердечности. Вы стыдитесь прилива ваших чувств, а другие стыдятся их отлива.
Опасно прохождение, опасно быть в пути, опасен взор, обращенный назад, опасны страх и остановка.
Пусть твоя добродетель будет слишком высока, чтобы доверить ее имени: и если ты должен говорить о ней, то не стыдись говорить, лепеча.
Есть много жестоких людей, которые лишь чересчур трусливы для жестокости.
Я люблю того, чья душа расточается, кто не хочет благодарности и не воздает ее: ибо он постоянно дарит и не хочет беречь себя.
Где кончается уединение, там начинается базар; и где начинается базар, начинается и шум великих комедиантов, и жужжанье ядовитых мух.
Слишком долго в женщине были скрыты раб и тиран. Поэтому женщина не способна еще к дружбе: она знает только любовь.
Государством зову я, где все вместе пьют яд, хорошие и дурные; государством, где все теряют самих себя, хорошие и дурные; государством, где медленное самоубийство всех – называется – «жизнь».
Хороший брак покоится на таланте и дружбе.
Там, где нельзя больше любить, там нужно пройти мимо.
У самой приятной женщины есть горьковатый привкус.
Стремление к стаду древнее, чем притяжение собственного «Я»: и покуда добрая совесть означает волю стада, лишь дурная совесть скажет «Я».
Либо вы поднимитесь вверх на одну ступень сегодня, или соберитесь с силами, чтобы подняться на эту ступень завтра.
Где нельзя уже любить, там нужно — пройти мимо!
Самые застенчивые девушки являются в полуобнаженном виде, если этого требует мода, и даже увядшие, старые женщины не отваживаются воспротивиться такой заповеди, как бы умны и хороши ни были они в других отношениях.
Опьяняющей радостью служит для страдающего – отвратить взор от страдания своего и забыться.
Давать каждому свое — это значило бы: желать справедливости и достигать хаоса.
Я не понимаю, к чему заниматься злословием. Если хочешь насолить кому-либо, достаточно лишь сказать о нем какую-нибудь правду.
«Великое светило! К чему свелось бы твое счастье, если б не было у тебя тех, кому ты светишь!
тому повелевают, кто не может повиноваться самому себе. Таково свойство всего живого.
Разве простудилась хоть раз в жизни женщина, которая знала, что она хорошо одета? Даже в том случае, когда она была полуодета.
Анализируя процесс, выражаемый суждением «я мыслю», я получаю целый ряд дерзких утверждений, обосновать которые затруднительно или же совсем невозможно.
Самец жесток к тому, что он любит, — не из злобы, а из того, что он слишком бурно ощущает себя в любви и начисто лишен какого-либо чувства к чувству другого.
И остерегайся также приступов своей любви! Слишком скоро протягивает одинокий руку тому, кто с ним повстречается. Иному ты должен подать не руку, а только лапу – и я хочу, чтобы у твоей лапы были когти.
Поистине, человек – это грязный поток. Надо быть морем, чтобы принять в себя грязный поток и не сделаться нечистым.
Некогда смотрела душа на тело с презрением: и тогда не было ничего выше, чем это презрение, – она хотела видеть тело тощим, отвратительным и голодным. Так думала она бежать от тела и от земли. О, эта душа сама была еще тощей, отвратительной и голодной; и жестокость была вожделением этой души!
Больными и умирающими были те, кто презирали тело и землю и изобрели небо и искупительные капли крови; но даже и эти сладкие и мрачные яды брали они у тела и земли!
Когда сто человек стоят друг возле друга, каждый теряет свой рассудок и получает какой-то другой.
Великий полдень – когда человек стоит посреди своего пути между животным и сверхчеловеком и празднует свой путь к закату как свою высшую надежду: ибо это есть путь к новому утру.
Час, когда вы говорите: «В чем мой разум! Добивается ли он знания, как лев своей пищи? Он – бедность и грязь и жалкое довольство собою!»
Кто не может повелевать себе, должен повиноваться.
нужно носить в себе еще хаос, чтобы быть в состоянии родить танцующую звезду.
Повелительные натуры будут повелевать даже своим Богом, сколько бы им и не казалось, что они служат Ему.
Завоевать себе свободу и священное Нет даже перед долгом – для этого, братья мои, нужно стать львом.
Что падает, то нужно ещё толкнуть!
Тот, кто кормит голодного, насыщает свою собственную душу: так говорит мудрость».
Великие умы — имеют скептический склад.
Один идет к ближнему, потому что он ищет себя, а другой — потому что он хотел бы потерять себя.
Пусть говорят мне что угодно, чтобы причинить мне боль. Слишком мало знают они меня, чтобы быть в курсе, что действительно делает мне больно.
Я люблю того, кто живет для познания и кто хочет познавать для того, чтобы когда-нибудь жил сверхчеловек. Ибо так хочет он своей гибели.
Мужчине следует остерегаться женщины, которая любит: ибо тогда она готова на любую жертву, и все остальное не имеет никакой ценности в ее глазах.
Я люблю того, кто стыдится, когда игральная кость выпадает ему на счастье, и кто тогда спрашивает: неужели я игрок-обманщик? – ибо он хочет гибели.
Война и мужество совершили больше великих дел, чем любовь к ближнему. Не ваша жалость, а ваша храбрость спасала доселе несчастных.
Чем свободнее и сильнее индивидуум, тем взыскательнее становится его любовь.
Несчастным или счастливым человека делают только его мысли, а не внешние обстоятельства. Управляя своими мыслями, он управляет своим счастьем.
Опасность мудрого в том, что он больше всех подвержен соблазну влюбиться в неразумное.
Десять раз должен ты смеяться в течение дня и быть веселым: иначе будет тебя ночью беспокоить желудок, этот отец скорби.
Вы еще не искали себя, когда нашли меня. Так поступают все верующие; потому-то всякая вера так мало значит.
Понятия «по ту сторону», «истинный мир» выдуманы, чтобы обесценить единственный мир, который существует.
Что такое обезьяна в отношении человека? Посмешище или мучительный позор. И тем же самым должен быть человек для сверхчеловека: посмешищем или мучительным позором.
Несчастным или счастливым человека делают только его мысли, а не внешние обстоятельства. Управляя своими мыслями, он управляет своим счастьем.
И вы говорите мне, друзья, что о вкусах и привкусах не спорят? Но ведь вся жизнь есть спор о вкусах и привкусах!
хлопотно. И кто захотел бы еще управлять? И кто повиноваться?
Опасности попасть под экипаж человек подвергается, когда только что выскочил из-под другого экипажа.
Смерть достаточно близка, чтобы можно было не страшиться жизни.
Чем больше стремится он вверх, к свету, тем глубже впиваются корни его в землю, вниз, в мрак и глубину, – ко злу
Мы более искренни по отношению к другим, чем по отношению к самим себе.
Женщина лучше мужчины понимает детей, но мужчина больше ребенок, чем женщина.
Можно закрыть глаза на то, что видишь. Но нельзя закрыть сердце на то, что ты чувствуешь.
«Не будем говорить об этом!» — «Друг, об этом мы не имеем права даже молчать»
Поверхностные люди должны всегда лгать, так как они лишены содержания.
Из всего написанного люблю я только то, что пишется своей кровью. Пиши кровью – и ты узнаешь, что кровь есть дух.
Убивают не гневом, а смехом. Вставайте, помогите нам убить дух тяжести!
Те, кто до сих пор больше всего любили человека, всегда причиняли ему наисильнейшую боль; подобно всем любящим, они требовали от него невозможного.
Дипломатия состоит в том, чтобы гладить собаку до тех пор, пока намордник не будет готов.
Его мудрость гласит: так бодрствовать, чтобы сон был спокойный. И поистине, если бы жизнь не имела смысла и я должен был бы выбрать бессмыслицу, то эта бессмыслица казалась бы мне наиболее достойной избрания.
Я – перила моста на стремительном потоке: держись за меня, кто может за меня держаться. Но вашим костылем не служу я.
Даже когда народ пятится, он пятится за идеалом — и верит в некое «вперёд».
Верное средство рассердить людей и внушить им злые мысли — заставить их долго ждать.
Нет пастуха, одно лишь стадо! Каждый желает равенства, все равны: кто чувствует иначе, тот добровольно идет в сумасшедший дом.
Одиночество придает нам большую черствость по отношению к самим себе и большую ностальгию по людям: в обоих случаях оно улучшает характер.
В конце концов никто не может из вещей, в том числе и из книг, узнать больше, чем он уже знает.
В стадах нет ничего привлекательного, даже если они бегут вслед за тобой.
Не раб ли ты? Тогда ты не можешь быть другом. Не тиран ли ты? Тогда ты не можешь иметь друзей. Слишком долго в женщине были скрыты раб и тиран. Поэтому женщина не способна еще к дружбе: она знает только любовь.
Одно дело — покинутость, другое — одиночество
Если бы супруги не жили вместе, удачные браки встречались бы чаще.
Разума лишает не сомнение, а уверенность.
На какую философскую позицию ни становись, в наши дни с любого места видно: мир, в котором мы живем, ошибочен, и это самое прочное и надежное, что еще способен схватывать наш взгляд, мы находим основание за основанием в подтверждение этого.
Вы любители познания! Что же вы до сих пор сделали из любви к познанию? Совершили ли вы уже кражу или убийство, чтобы узнать, какого на душе у вора и убийцы?
Ты положил свою высшую цель в эти страсти: и вот они стали твоей добродетелью и твоей радостью.
Падающего подтолкни.
Беззаботными, насмешливыми, сильными – такими хочет нас мудрость: она – женщина и любит всегда только воина.
16. Препятствование самоубийству. Существует право, по которому мы можем отнять у человека жизнь, но нет права, по которому мы могли бы отнять у него смерть; это есть только жестокость.
Я меняюсь слишком быстро: мое сегодня опровергает мое вчера. Я часто перепрыгиваю ступени, когда поднимаюсь, – этого не прощает мне ни одна ступень.
Учиться любить, учиться быть добрыми, надо с детства.
Мы любим жизнь, не потому что мы привыкли жить, а потому что мы привыкли любить.
Никто не учится,никто не стремится,никто не учит переносить одиночество.
Моральные люди испытывают самодовольство при угрызениях совести.
Опасность мудрого в том, что он больше всех подвержен соблазну влюбиться в неразумное.
Величественные натуры страдают от сомнений в собственном величии.
Мужчине следует остерегаться женщины, которая любит: ибо тогда она готова на любую жертву, и все остальное не имеет никакой ценности в ее глазах.
Мужество побеждает даже головокружение на краю пропасти; а где же человек не стоял бы на краю пропасти! Разве смотреть в себя самого – не значит смотреть в пропасть!
Завоевать себе право для новых ценностей – это самое страшное завоевание для духа выносливого и почтительного.
Я бы поверил только в такого Бога, который умел бы танцевать.
Всякий глубокий ум нуждается в маске, — более того, вокруг всякого глубокого ума постепенно вырастает маска, благодаря всегда фальшивому, именно, плоскому толкованию каждого его слова, каждого шага, каждого подаваемого им признака жизни.
Те, кто танцевали, казались безумцами тому, кто не мог услышать музыку.
Поистине, я смеялся часто над слабыми, которые мнят себя добрыми, потому что у них расслабленные лапы.
Все существа до сих пор создавали что-нибудь выше себя; а вы хотите быть отливом этой великой волны и скорее вернуться к состоянию зверя, чем превзойти человека?
Любовь – это факел, который должен светить вам на высших путях.
Нужны новые уши для новой музыки.
Нельзя прощать тем, кто не умеет прощать.
Поистине, человек – это грязный поток. Надо быть морем, чтобы принять в себя грязный поток и не сделаться нечистым.
Что собственно возмущает в страдании, так это не само страдание, а его бессмысленность.
Пусть мужчина боится женщины, когда она любит: ибо она приносит любую жертву и всякая другая вещь не имеет для нее цены. Пусть мужчина боится женщины, когда она ненавидит: ибо мужчина в глубине души только зол, а женщина еще дурна.
Лучше ничего не знать, чем знать многое наполовину! Лучше быть глупцом на свой риск, чем мудрецом на основании чужих мнений
Благодетельное и назидательное влияние какой-нибудь философии… нисколько не доказывает верности ее, точно так же, как счастье, испытываемое сумасшедшим от своей навязчивой идеи нисколько не говорит в пользу ее разумности.
Оттого, что никак не могут доискаться причин её действий. Причина её поступков никогда не лежит на поверхности.
Кто хотел бы казаться толпе глубоким, заботится о темноте. Ибо толпа считает глубоким все то, чему она не может видеть дна.
Но в самой уединенной пустыне совершается второе превращение: здесь львом становится дух, свободу хочет он себе добыть и господином быть в своей собственной пустыне.
Где тот, который признал бы, что ты прав? Так признай сам себя правым!
Каждый малейший шаг на поле свободного мышления и лично формируемой жизни всегда завоевывается ценой духовных и физических мучений.
Никогда не выживет тот народ, который воспринимает трактовку своей истории глазами соседа.
Оценивать – значит созидать: слушайте, вы, созидающие! Оценивать – это драгоценность и жемчужина всех оцененных вещей.
Много больного народу встречалось всегда среди тех, кто предается грезам и одержим Богом; яростно ненавидят они познающего и ту самую младшую из добродетелей, которая зовется – правдивость.
Великое светило! К чему свелось бы твое счастье, если б не было у тебя тех, кому ты светишь!
Много говорить о себе – тоже способ себя скрывать.
Стремление к величию выдает с головой — кто обладает величием, тот стремится к доброте.
Я научился ходить; с тех пор я позволяю себе бегать. Я научился летать; с тех пор я не жду толчка, чтобы сдвинуться с места. Теперь я легок, теперь я летаю, теперь я вижу себя под собой, теперь Бог танцует во мне.
Надо научиться не замечать себя, чтобы многое видеть
Причинять боль тому, кого мы любим, — сущая чертовщина. По отношению к нам самим таково состояние героических людей: предельное насилие. Стремление впасть в противоположную крайность относится сюда же.
Каждый человек — творческое явление того, что происходит, движущая сила с уникальным движением.
Нет, – отвечал Заратустра, – я не даю милостыни. Для этого я недостаточно беден».
Филолог — это учитель медленного чтения.
Ты идёшь к женщинам? Не забудь плётку!
Я говоришь ты и гордишься этим словом. Но больше его – во что не хочешь ты верить – тело твое с его большим разумом: оно не говорит Я, но делает Я.
Женщина была вторым промахом Бога
Я научился ходить; с тех пор я позволяю себе бегать. Я научился летать; с тех пор я не жду толчка, чтобы сдвинуться с места.
В стадах нет ничего хорошего, даже когда они бегут вслед за тобою.
Но одно – мысль, другое – дело, третье – образ дела. Между ними не вращается колесо причинности.
Я люблю того, чья душа расточается, кто не хочет благодарности и не воздает ее: ибо он постоянно дарит и не хочет беречь себя.
Человек будущего — это тот, у кого самая длинная память.
Есть дающие натуры и есть воздающие.
Благословенны забывающие, ибо они не помнят собственных ошибок.
Женатый философ — фигура комическая.
Я ненавижу людей, не умеющих прощать.
Созидать – это великое избавление от страдания и облегчение жизни.
Cпасти мужчину от комплекса неполноценности может любовь мудрой женщины.
Моральные люди испытывают самодовольство при угрызениях совести.
Беззаботными, насмешливыми, сильными – такими хочет нас мудрость: она – женщина и любит всегда только воина.
Мы хвалим то, что приходится нам по вкусу: это значит, когда мы хвалим, мы хвалим собственный вкус – не грешит ли это против всякого хорошего вкуса?
Жить — это значит: постоянно отбрасывать от себя то, что хочет умереть; жить — это значит: быть жестоким и беспощадным ко всему, что становится слабым и старым в нас, и не только в нас.
Кто сражается с чудовищами, тому следует остерегаться, чтобы самому при этом не стать чудовищем. И если ты долго смотришь в бездну, то бездна тоже смотрит в тебя.
Я не бегу от близости людей: как раз даль, извечная даль, пролегающая между человеком и человеком, гонит меня в одиночество.
Нет спасения для того, кто так страдает от себя самого, – кроме быстрой смерти.
Каждая церковь — камень на могиле Богочеловека: ей непременно хочется, чтобы Он не воскрес снова.
Создавать новые ценности – этого не может еще лев; но создать себе свободу для нового созидания – это может сила льва.
Так говорил однажды мне дьявол: «Даже у Бога есть свой ад – это любовь его к людям».
Поверхностные люди должны всегда лгать, так как они лишены содержания.
Mораль — это лучший способ водить человечество за нос.
Церковь — это своего рода государство, но особенно лживое.
Не ваш грех — ваше самодовольство вопиет к небу; ничтожество ваших грехов вопиет к небу!
Мораль — это важничанье человека перед природой.
Если вы хотите высоко подняться, пользуйтесь собственными ногами! Не позволяйте нести себя, не садитесь на чужие плечи и головы!
Ах, как много есть великих мыслей, от которых проку не более, чем от воздуходувки: они надувают и делают еще более пустым.
Кто поднимается на высочайшие горы, тот смеется над всякой трагедией сцены и жизни.
Тело – это большой разум, множество с одним сознанием, война и мир, стадо и пастырь.
Все в женщине – загадка, и все в женщине имеет одну разгадку: она называется беременностью.
Я говорю вам: нужно носить в себе еще хаос, чтобы быть в состоянии родить танцующую звезду. Я говорю вам: в вас есть еще хаос.
В человеке важно то, что он мост, а не цель: в человеке можно любить только то, что он переход и гибель.
Общепринятые книги — всегда зловонные книги: запах маленьких людей пристает к ним.
Больше всех ненавидят того, кто летает.
Один идет к ближнему, потому что он ищет себя, а другой – потому что он хотел бы потерять себя. Ваша дурная любовь к самим себе делает для вас из одиночества тюрьму.
Час, когда вы говорите: «В чем моя добродетель! Она еще не заставила меня безумствовать. Как устал я от добра моего и от зла моего! Все это бедность и грязь и жалкое довольство собою!»
Человеческое общество — это попытка, это долгое искание: ищет оно того, кто повелевает!
Надо учиться любить себя — любовью здоровой и святой, чтобы оставаться верным себе и не терять себя.
Христианская церковь ничего не оставила не тронутым в своей порче, она обесценила всякую ценность, из всякой истины она сделала ложь, из всего честного — душевную низость.
Вещи, которых мы больше всего стыдимся, не всегда худшее: не только коварство прячется под маской — в хитрости бывает так много доброты.
Мораль — это важничанье человека перед природой.
Я вежлив с ними, как со всякой маленькой неприятностью; быть колючим по отношению ко всему маленькому кажется мне мудростью, достойной ежа.
Смерть достаточно близка, чтобы можно было не страшиться жизни.
Материнство достойно уважения. Отец — всегда только случайность.
Не путайте: актеры гибнут от недохваленности, настоящие люди — от недолюбленности.
Враги у вас должны быть только такие, которых бы вы ненавидели, а не такие, чтобы их презирать. Надо, чтобы вы гордились своим врагом: тогда успехи вашего врага будут и вашими успехами.
Неужели нужно сперва разодрать им уши, чтобы научились они слушать глазами?
Мы любим жизнь, не потому что мы привыкли жить, а потому что мы привыкли любить.
Вокруг изобретателей новых ценностей вращается мир – незримо вращается он. Но вокруг комедиантов вращается народ и слава – таков порядок мира.
Теперь люблю я Бога: людей не люблю я. Человек для меня слишком несовершенен. Любовь к человеку убила бы меня».
Мужество – лучшее смертоносное оружие: мужество убивает даже сострадание. Сострадание же есть наиболее глубокая пропасть: ибо, насколько глубоко человек заглядывает в жизнь, настолько глубоко заглядывает он и в страдание.
Посмотрите же на этих лишних людей! Они крадут произведения изобретателей и сокровища мудрецов: культурой называют они свою кражу – и все обращается у них в болезнь и беду!
Я люблю того, чья душа глубока даже в ранах и кто может погибнуть при малейшем испытании: так охотно идет он по мосту.
Весь мир верит в это; но чему только не верит весь мир!
Начинаешь с того, что отучиваешься любить других, и кончаешь тем, что не находишь больше в себе ничего достойного любви.
Хороший брак покоится на таланте и дружбе.